Один из авторов, нарисовавших немало чудаков, сам был из их числа. Звали его Оливер Голдсмит, был он сыном и внуком сельского священника с приходом таким маленьким, что хочешь не хочешь, а нужно было засучив рукава, самому браться за плуг. По сути дела был священник из мужиков, хоть и достаточно самостоятельных. Образование сыну, правда, все равно дать не мог. Во всяком случае такое, какое полагалось джентльмену.

 

Обучали Оливера «из милости». В колледже Святой и Нераздельной Троицы (Дублин) в свободное от занятий время он подметал двор, чистил туфли своим знатным однокашникам, прислуживал за столом, нес за ними учебники, когда они шествовали в аудитории. Питался он объедками с преподавательского стола и три года ходил в костюме средневекового слуги.

Зато Оливер был удостоен степени бакалавра искусств и получил право держать экзамен по любой из четырех «ученых профессий» — богословию, юриспруденции, медицине и музыке. Стезя богослова его никак не устраивала, и он успешно провалился на экзамене в епархии. Быть сельским священником, как отец и дед? Нет, это не по нему! Родственники, те, что побогаче, отправили его в Лондон изучать юриспруденцию, но он доехал только до Дублина. Там он повстречал старого товарища и проиграл деньги в каком-то кабаке. Затем выбор пал на медицину. А лучший медицинский факультет в Европе был тогда в Эдинбурге.

 

Два года Оливер исправно посещал лекции, а потом его потянуло вдаль. Выбраться на континент удалось не без труда. Пока корабль ожидал попутного ветра, Голдсмит коротал время в полюбившейся ему компании разбитных шотландцев, с которыми и был арестован. Они оказались французскими агентами, и неудачливому путешественнику пришлось две недели кормиться тюремной похлебкой, пока не выяснилось, что он не состоит на службе иностранной державы. Три дня пути, и вот он уже в Лейдене, где слушает лекции по медицине. Когда вышли деньги, он двинулся пешком в Париж, где тоже есть медицинский факультет, а кроме того можно познакомиться с Дидро и Вольтером (об этом неудавшемся знакомстве он тем не менее рассказал подробнейшим образом). А потом в Италию, через Германию и Швейцарию.

Зарабатывал он игрой на флейте, ночевал в стогах сена, башмаки нес за спиной, но обязательно надевал в городах. В Риме пробыл совсем не долго, но почему-то покинул его с дипломом доктора медицины. И отправился в обратный путь. Приблизившись к Ла-Маншу, обнаружил, что дальше пешком не пройдешь, но обтрепанного путешественника подобрала труппа английских  комедиантов,   и  прежде, чем выяснилось, что сценическим талантом его Бог обделил, он перебрался в Англию. Там он держал экзамен на должность корабельного врача, по не сумел ответить ни на один вопрос. Поработал аптекарем — не получилось. Учителем — тот же результат. Давал медицинские советы — задешево. Повезло ему только раз — устроился корректором в типографию Ричардсона. И здесь обнаружилось, что он прирожденный литератор. В Дублине он еще прирабатывал стихотворной рекламой. В Лондоне опубликовал поэму «Путешественник», написанную между делом во время скитаний по Европе. Она принесла ему славу. Теперь его знакомства искали такие люди, как Гаррик. знаменитый критик и лексикограф Джонсон, художники Хогарт и Рейнолдс.

А он словно не заметил, что стал светским львом. Любил прихвастнуть, вспоминая какой-нибудь эпизод из своей жизни, не мог устоять при виде бутылки и не знал, когда подняться из-за карточного стола. Да и неказист он был очень — маленький, конопатый. Зато привязчивый, великодушный и щедрый до расточительности.

Однажды в зимнюю пору, встретив на улице босоногого бедняка, Голдсмит привел его к своему дому и, поднявшись к себе, выкинул ему из окна собственные туфли — последнюю пару. В другой раз отдал все свое постельное белье нуждавшейся женщине и какое-то время спал, вспоров перину и зарывшись в перья. А когда вспоминал, что и сам нищий, усаживался за карты. Иногда ему везло, но он немедленно растрачивал выигрыш. А потом даже не мог отдать деньги за квартиру. Однажды его выручил Хогарт. Он нарисовал карикатуру на квартирную хозяйку Голдсмита, продал, а из этих денег ей заплатил. Раз навестил его Джонсон, когда Голдсмит, опасаясь ареста за долги, боялся выйти из дома, и спросил, нет ли у того какой-либо рукописи.

Голдсмит ответил, что написал роман, но тот ничего не стоит. Это был «Векфилдский священник» (1766), принесший ему всемирную славу. А пока что он помог ему выпутаться из долгов.

Деньги Голдсмиту все время шли. Он их просто спускал. Трудолюбием обладал необыкновенным. После «Путешественника» (1765) создал хорошо принятую поэму «Покинутая деревня» (1770), в 1766-1771 гг. - «Китайские письма» — большую серию памфлетов и юмористических зарисовок английской жизни, написанных от лица китайского философа, побывавшего в Европе. Все это были классицистские сочинения. Голдсмит отличался редкостным литературным консерватизмом. Его перу принадлежали и многотомные исторические и естественнонаучные компиляции, пользовавшиеся в то время большим спросом. Но посмертную славу писателю составили другие произведения. Это «Векфилдский священник», недооцененный автором и на первых порах критикой, а также одна из двух его пьес — «Ночь ошибок» (1773). «Другая», «Добрячок» (1768), и при жизни Голдсмита, и потом успеха не имела.

«Векфилдским свяшенником» восхищались Гёте, Стендаль, Вальтер Скотт, Толстой, Лесков, Аксаков. Это была одна из самых любимых книг Диккенса. Псевдоним Боз, под которым он впервые выступил в литературе, был образован от имени одного из героев этого произведения — Мозеса.

«Векфилдский священник» в отличие от «романов большой дороги», которыми прославились шедшие зa Сервантесом Филдинг и Смоллетт, — «домашний роман». В нем повествуется о семье пастора Примроза, в которой все не без чудачества. Пастор заказывает бродячему художнику групповой портрет своей семьи, да такой большой, что ею потом не удастся вынести из сарая, где он был написан. Кроме того,  пастор вешает на стенку эпитафию своей здравствующей жене, работает над никому не нужными трактатами в защиту единобрачия духовенства, а его сын обменивает лошадь на 12 дюжин зеленых очков. Пастор берется исправить его ошибку и отдает вторую лошадь ни за что тому же мошеннику.

Семье пастора приходится непросто. Она терпит постоянные притеснения ОТ местного помещика. Но жизнь деревни описана так. что смахивает на утопию. И что самое странное — убежденный классицист Голдсмит написал сентиментальный роман.

Еще более удивительным выглядит театральный успех Голдсмита. В период, когда процветала сентиментальная драматургия, он сочинил «веселую комедию» с немалыми элементами фарса, проложившую дорогу Шеридану. Центральные образы пьесы Голдсмита «Ночь ошибок» — Марло, молодой человек, застенчивый в светском обществе и развязный с «простыми», а также фарсовый герой Тони Ламкин — вошли в число лучших ролей мирового комедийного репертуара.