Немецкие войска серьёзно готовились к предстоящему сражению. Не имея количественного превосходства, руководство вермахта делало ставку на новые образцы военной техники и подготовку личного состава. Позднее Ф. Меллентин в своих мемуарах писал: «План огня и взаимодействие между артиллерией и пехотой были тщательно разработаны... Особенно серьёзная подготовка велась для обеспечения самого тесного взаимодействия между авиацией и наземными войсками. Действительно, ни одно наступление не было так тщательно подготовлено, как это» (1). Особые надежды возлагались на новые тяжёлые танки «тигр» и «пантера», а также тяжёлые самоходные орудия «фердинанд».

Военное руководство СССР знало о намерениях противника. Советские войска оборонялись преднамеренно в условиях превосходства над противником в силах и средствах и имели возможность перехода в контрнаступление. В ходе подготовки к Курской битве на Центральном фронте было отрыто до 5000 километров траншей и ходов сообщения, установлено около 400 тысяч мин и фугасов. Советский Центральный фронт насчитывал 738 тысяч человек и 1897 танков и САУ.

Артиллерию Центрального фронта возглавлял генерал-лейтенант артиллерии В. И. Казаков, имевший за плечами опыт сражений под Москвой и Сталинградом. В его распоряжении имелись 8791 орудие и миномёт. Реактивная артиллерия была представлена 224 боевыми машинами БМ-8 и БМ-13, а также 432 пусковыми установками М-30. Г. К. Жуков в своих воспоминаниях довольно подробно описывал артиллерийскую группировку советских войск перед началом сражения за Курскую дугу: «В районе Понырей был развёрнут 4-й артиллерийский корпус резерва Главного командования, имевший в своём составе 700 орудий и миномётов. Здесь же были расположены все основные силы фронтовых артиллерийских частей и резерва Верховного Главнокомандования. Артиллерийская плотность была доведена до 92 орудий и миномётов на 1 километр фронта. Для отражения массированного танкового удара противотанковая оборона на обоих фронтах строилась на всю глубину расположения  войск, которая была максимально оснащена артиллерией, танками и инженерно-минными средствами. На Центральном фронте наиболее мощная противотанковая оборона была подготовлена в полосе 13-й армии и на примыкавших к ней флангах 48-й и 70-й армий. Противотанковая артиллерийская оборона в полосе 13-й армии Центрального фронта составляла более 30 единиц на 1 километр фронта» (2).

В полосе обороны 13-й армии, которая занимала 10 процентов общей протяжённости фронта, было сосредоточено 2718 орудий и миномётов, или 35 процентов всей артиллерии. В группировку артиллерии входил 4-й артиллерийский корпус прорыва, 105 боевых машин реактивной артиллерии и все пусковые рамы М-30. В полосе обороны 13-й армии плотность артиллерии составляла 85-90 орудий и миномётов, 3,5 боевых машин БМ-8 и БМ-13 и 13,5 пусковых рам М-30 на километр фронта. Это была максимальная плотность советской артиллерии в обороне на протяжении всей войны. Однако на остальных участках Центрального фронта плотность артиллерии не превышала 10-14 орудий и миномётов на километр. Всего командование Центрального фронта имело в своём распоряжении помимо 41 артиллерийского полка стрелковых дивизий 77 полков артиллерии резерва Верховного главнокомандования (РВГК), не считая полков зенитной и полевой реактивной артиллерии,™ есть в сумме 118 артиллерийских и миномётных полков. Истребительно-противотанковая артиллерия РВГК Центрального фронта состояла из 10 отдельных полков и 3 бригад каждая из которых в свою очередь имела в своём составе 3 полка. Таким образом, истребительно-противотанковая артиллерия Центрального фронта располагала 19 полками. Помимо этого, имелись 3 истребительно-противотанковые бригады общевойскового типа и три лёгкие артиллерийские бригады, которые также использовались как противотанковые. Таким образом, противотанковая артиллерия РВГК Центрального фронта насчитывала 31 полк, или 40 процентов усиления, без учёта зенитной и полевой реактивной артиллерии (3).

В борьбе с немецкими танками большая роль отводилась артиллерийским противотанковым резервам, которые были мощным средством манёвра советских войск. Для лучшей организации взаимодействия и удобства управления опорные пункты объединялись в противотанковые районы. Стандартный противотанковый опорный пункт состоял из огневых позиций 6-12 противотанковых орудий, которые хорошо маскировались и имели возможность почти кругового обстрела, а также из пехотинцев, вооружённых противотанковыми ружьями.

К июлю 1943 года на правом крыле Центрального фронта глубина противотанковой обороны достигла 30-35 километров. Только в полосе 13-й армии на главной полосе обороны насчитывалось 13 противотанковых районов, состоявших из 44 опорных пунктов; на второй полосе имелось 9 таких районов с 34 опорными пунктами, а на третьей полосе — 15 районов с 60 противотанковыми опорными пунктами (4).

Огонь противотанковых опорных пунктов усиливали гаубичные полки и дивизионы, расположенные на закрытых огневых позициях. Начиная с 1942 года в боекомплект полковых пушек и дивизионов стали вводить подкалиберные и кумулятивные снаряды, что повышало возможности борьбы с немецкими средними и тяжёлыми танками.

Хотя использование гвардейских миномётов — «катюш» — для борьбы с танками первоначально инструкцией не предусматривалось, было решено и их привлечь к выполнению этой задачи. Для нахождения наиболее эффективных способов применения реактивной артиллерии против массированных атак танков совместно с миномётчиками были проведены опытные стрельбы по макетам танков. 11 мая 1943 года штабом оперативной группы гвардейских миномётных частей Центрального фронта была издана специальная инструкция по методам борьбы реактивной артиллерии с немецкими танками (5).

Командующий Центральным фронтом К. К. Рокоссовский вспоминал: «Боевая готовность артиллеристов проверялась прямо на позициях. Прибыв на пункт артиллерийского командира, проверяющий в соответствии с планом обороны сообщал, что в таком-то районе появился противник. Цели указывались на позициях немецких войск. Не проходило и минуты, как открывался меткий огонь» (6).

Предоставим далее слово Рокоссовскому: «В 2 часа 20 минут 5 июля гром орудий разорвал предрассветную тишину, царившую над степью, над позициями обеих сторон, на обширном участке фронта южнее Орла. Наша артиллерия открыла огонь в полосе 13-й и частично 48-й армий, где ожидался главный удар, как оказалось, всего за десять минут до начала артподготовки, намеченной противником» (7). В итоге на Центральном фронте артподготовка была проведена не один, а два раза: первый удар советская артиллерия нанесла в 2:10 по московскому времени, второй — в 4:35.

Артиллерийская контрподготовка, проведённая накануне генерального наступления противника, имела определённый результат. Немецкие войска понесли урон в людях и технике, огонь их артиллерии был дезорганизован, управление войсками нарушено. Моральное состояние немецких войск снизилось. Проведение артиллерийской контрподготовки стало одной из важных особенностей применения артиллерии в Курской битве. В итоге наступление против Центрального фронта задержалось на 2,5 часа. Однако немецкие войска сохранили мощный наступательный потенциал.

Утром 5 июля 1943 года начала артподготовку уже немецкая артиллерия. После этого немецкие пехота и танки перешли в наступление на позиции 13-й армии. Действия немецких войск характеризовались высокой степенью согласованности. Ими была применена интересная тактика. Группы из 10-15 тяжёлых танков, находясь вне зоны досягаемости советских противотанковых орудий и танков, вели ураганный огонь по траншеям и артиллерии. Под их прикрытием атаковали средние и лёгкие танки, за которыми следовала пехота на бронетранспортёрах. Их интенсивно поддерживала немецкая авиация. К концу 5 июля немецким войскам удалось вклиниться в оборону 13-й армии на 5-8 километров. Таким образом, главная полоса обороны Центрального фронта на данном участке оказалась прорвана.

К вечеру 6 июля немецкое командование сосредоточило до 240 танков и штурмовых орудий в районе Самодуровки, намереваясь ударить в стык 13-й и 70-й советских армий. Здесь успела с ходу занять позиции 3-я истребительная бригада полковника В. Н. Рукосуева. Она сыграла решающую роль в отражении атак немецких танков и пехоты на стыке армий. Противник трижды атаковал боевые порядки бригады, но всякий раз откатывался назад, неся серьёзные потери.

С утра 7 июля немецкое командование перенесло свой главный удар в направлении станции Поныри, чтобы прорвать вторую полосу обороны 13-й армии. В атаке участвовало до двух пехотных и одной танковой дивизий вермахта. Военный совет 13-й армии решил во что бы то ни стало удержать понырёвский узел. Ещё в период подготовки обороны он был укреплён и оборудован полевыми инженерными сооружениями. С фронта и флангов его опоясывали сплошные минные поля, в том числе управляемые. Противотанковые орудия, хорошо укрытые в окопах, встретили противника внезапным массированным огнём (8). Наступление противника было задержано.

8 июля в 8 часов 20 минут, сосредоточив до 300 танков, при поддержке артиллерийско-миномётного огня и ударов авиации немецкие войска атаковали наши позиции северо-западнее Ольховатки, на стыке 13-й и 70-й армий. Артиллеристы встретили врага огнём прямой наводки. Здесь к этому времени находились два полка 1-й гвардейской артиллерийской дивизии, а также 2-я истребительно-противотанковая бригада и уже упоминавшаяся 3-я истребительная бригада полковника Рукосуева. Встреченные интенсивным огнём артиллерии с закрытых позиций, а затем орудий 3-й истребительной бригады, которые вели огонь прямой наводкой, танковые подразделения противника отошли на исходный рубеж, оставив на поле боя 19 подбитых танков. В 11.30 атака повторилась в том же направлении. На этот раз боевые порядки 3-й истребительной бригады атаковали до 80 танков. Потеряв от огня артиллерии 21 танк, противник отошёл в северном направлении. В 12.30 противник начал третью атаку силами 90 танков. Авиация противника ожесточённо бомбила боевые порядки бригады.

Противнику в конце концов удалось вклиниться в наше расположение. 1-я и 7-я батареи погибли в неравном бою. И, хотя немецким частям удалось практически выйти в тылы 70-й гвардейской дивизии и 3-й истребительной бригады, сокрушить советскую оборону они так и не смогли. Части 6-й немецкой пехотной дивизии в этом бою были отсечены от танков и вели ожесточённую перестрелку со стрелками-гвардейцами, не продвигаясь ни на шаг. А немецкая 9-я танковая дивизия, наступавшая на этом участке, прилагала неимоверные усилия, чтобы подавить противотанковые опорные пункты советской артиллерии. По воспоминаниям участника Курской битвы К. П. Казакова, «каждый из этих противотанковых опорных пунктов представлял теперь сплошь изрытую снарядными воронками, изборождённую разбитыми траншеями и огневыми позициями, заставленную горящими и подбитыми танками, раздавленными пушками, заваленную трупами местность. Однако по всей многокилометровой полосе от Ку-тырок до Тёплого и Самодуровки продолжали греметь выстрелы противотанковых пушек». Немецкие танки группами и поодиночке метались по всему пространству между опорными пунктами, ища слабые места в советской обороне, вспыхивали один за другим, их действия становились всё более разрозненными и вялыми. Наконец, израсходовав свои боеприпасы и горючее, а главное, не выдержав огня советских орудий и пехоты, немецкие танки и мотопехота откатились назад.

В 13.20 после артиллерийской подготовки и авиационной бомбардировки нашего переднего края противник предпринял четвёртую атаку. Однако и на этот раз он не добился успеха и, понеся потери, прекратил атаки на этом участке.
В том бою на батарею капитана Г. И. Игишева двигалось почти три десятка танков. Четыре орудия, подпустив врага на дистанцию 600-700 метров, открыли огонь. Артиллеристы уничтожили 17 танков. Но и от батареи осталось всего одно орудие, а возле него — три человека. Они продолжали вести огонь и подбили ещё два тяжёлых танка. Противник вынужден был отойти (10).

Большую помощь обороняющимся оказала реактивная артиллерия. Только за 8 и 9 июля в отражении атак противника принимали участие на Центральном фронте 8 полков реактивных установок М-13 и 2 бригады реактивных установок М-31. В течение 9 июля и, по дополнительным данным, за 8 июля гвардейские миномётные части, отражая атаки противника и поддерживая свою пехоту, произвели 35 дивизионных, 55 батарейных и 16 взводных залпов по пехоте и танкам врага. В результате, по советским данным, было уничтожено и рассеяно до 5 батальонов пехоты, сожжено и подбито 75 танков и 27 автомашин, уничтожено 2 шестиствольных миномёта и отражено 7 атак противника (11).

0 напряжённой работе гвардейских миномётных частей в боях за Поныри также свидетельствует следующий факт. Только одна 23-я гвардейская миномётная бригада, поддерживая 7 июля части 307-й дивизии в боях за Поныри, произвела три дивизионных и пять батарейных залпов по противнику (12).

К 9 июля командованием группы армий «Центр» были введены в бой семь пехотных и пять танковых дивизий. Несмотря на это, развить наступление немецким войскам не удалось. К исходу 11 июля противник был окончательно остановлен, сумев вклиниться в оборону Центрального фронта лишь на 8-12 километров.
В итоге оборонительного сражения войска Центрального фронта, в том числе и артиллерия, выполнили свои задачи. Ударные группировки врага были измотаны и обескровлены, что создало благоприятные условия для перехода войск Центрального фронта в контрнаступление.

Согласно последним исследованиям, наступавшая на северном фасе Курской дуги немецкая 9-я армия потеряла с 5 по 11 июля 1943 года 22 273 человека. Точное количество потерь противника в бронетехнике подсчитать невозможно. Гордость вермахта, знаменитые «панцерваффе» понесли в ходе Курской битвы большой урон. Об этом писали сами немецкие генералы. Приведём несколько примеров. Курт Типпельскирх в своей «Истории Второй мировой войны» описал потери немецких войск следующим образом: «Ещё более тяжёлыми были потери танковых дивизий. Из восемнадцати танковых дивизий тринадцать обозначались как танковые дивизионные группы. Они потеряли большую часть своих танков, да и по количеству живой силы были чрезвычайно ослаблены» (13).

Знаменитый немецкий танкист Гейнц Гудериан, занимавший в 1943 году должность инспектора бронетанковых войск вермахта, в своих воспоминаниях с горечью отмечал, что «в результате провала операции «Цитадель» мы потерпели решительное поражение и бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя» (14).

Ему вторил другой известный немецкий танкист Второй мировой войны Меллентин: «К концу дня 14 июля стало совершенно очевидно, что немецкое наступление провалилось... С немецкой стороны потери в личном составе были не так уж велики, зато потери в танках были потрясающими... Из всех «пантер», принимавших участие в боях, к 14 июля осталось только несколько машин. Не лучше обстояло дело в танковом корпусе СС» (15).

Решающую роль в отражении мощного немецкого наступления на северном фасе Курской дуги сыграла артиллерия Центрального фронта. Об интенсивности её действий свидетельствуют следующие цифры. За период с 5 по 12 июля Центральным фронтом было израсходовано 1079 вагонов артиллерийских боеприпасов. Для сравнения: на Воронежском фронте было потрачено «всего» 417 вагонов (16).

Битва под Курском дала первый опыт боевого применения артиллерийских корпусов и дивизий прорыва. Массированное использование их на важнейших направлениях позволило значительно увеличить плотность артиллерии в обороне. В этом отношении важную роль играл своевременный манёвр артиллерийскими частями. Анализ оборонительных боёв советских войск на северном фасе Курской дуги показал, что только за первые шесть дней Курской битвы по распоряжению командования Центрального фронта широкий манёвр осуществил 31 артиллерийский полк. Кроме того, столько же полков выполнило манёвр по приказу командующего 13-й армией. В результате большинство артиллерийских полков и бригад с 5 по 11 июля по нескольку раз перебрасывались с одного фланга 13-й армии на другой или цементировали оборону армии в центре. Тактические манёвры на поле боя также проводили и артиллерийские части, которые организационно входили в состав стрелковых дивизий и корпусов. Оборотной стороной таких манёвров являлось то обстоятельство, что артиллерийским частям приходилось вступать в бой прямо с марша, нередко под воздействием немецких ВВС и артиллерии. Всё это приводило к высоким потерям личного состава и техники.

Помимо артиллерии немалую роль в отражении немецкого наступления на северном фасе Курской дуги сыграли гвардейские миномётные части. Например, только бригады 5-й гвардейской миномётной дивизии в полосе 13-й армии за 8 дней боёв, с 5 по 12 июля, произвели по противнику свыше 50 дивизионных и батарейных залпов, израсходовав 6200 реактивных снарядов. Характерной особенностью применения артиллерии на оборонительном этапе Курской битвы в 1943 году явилось широкое использование реактивных установок в борьбе с танками. Эту задачу реактивная артиллерия выполняла главным образом путём массирования огня по районам сосредоточения и по крупным атакующим группам танков. В целом же применение реактивных установок против танков, несмотря на отдельные эпизоды, оказалось малоэффективным из-за большого рассеивания снарядов.

Применяемые советскими войсками самоходные 122-мм гаубицы и 152-мм пушки-гаубицы не оправдали возлагавшихся на них надежд в борьбе с немецкими танками. Эти самоходные орудия имели навесную траекторию и лучше всего подходили для разрушения инженерных сооружений и контрбатарейной борьбы. К тому же у них была низкая скорострельность. Все эти качества пушек-гаубиц затрудняли борьбу с немецкими танками. Напротив, 122-мм и 152-мм орудия хорошо зарекомендовали себя в боях. 45-мм противотанковые орудия выявили свою низкую эффективность в борьбе с новыми немецкими танками. Если с танками Pz-III и Pz-IV они могли бороться, то против «тигров», «пантер» и «фердинандов» 45-мм противотанковые пушки на средних и дальних дистанциях были бессильны. Расчёты этих орудий обучались стрелять по гусеницам и бортам «тигров» и «пантер» на ближней дистанции, только таким образом они могли причинить вред противнику.

Лобовая броня «фердинандов» была для советских орудий практически неуязвима начиная с дистанции 1200 метров. Советским артиллеристам предписывалось: «Эффективным способом борьбы с орудиями Фердинанд является сосредоточенный огонь бронебойно-зажигательными снарядами из всех систем орудий по бензобакам, ходовой части, гусеницам, ведущим и направляющим колёсам, опорным каткам, по пушке и смотровым приборам»17. Эффективная дальность стрельбы 88-мм пушки данной самоходной артиллерийской установки составляла 2000 метров, что делало САУ «Фердинанд» чрезвычайно опасной на дальних дистанциях боя. Однако выпущено этих машин было немного и заметной роли сыграть они не смогли. Наибольшие потери «фердинан-ды» понесли около станции Поныри, где наступали в первом эшелоне немецких войск. В этих боях немцами была потеряна 21 САУ «Фердинанд»: все они имели повреждённую ходовую часть. Однако в подавляющем большинстве эти машины пострадали не от артиллерийского огня, а от мин и фугасов. Артиллерия Красной армии под Понырями смогла уничтожить всего два «Фердинанда»: один из них был выведен из строя прямым попаданием 203-мм снаряда, другой имел пробоину в левом борту в результате попадания 76,2-мм бронебойного снаряда.

Дебют «пантер» на Курской дуге провалился. «Пантеры» легко можно было поджечь, системы смазки и питания не были должным образом защищены, а экипажи не имели достаточной подготовки. Поэтому они не произвели должного впечатления на советских солдат и офицеров. Зато хорошо запомнился немецкий тяжёлый танк «Тигр». Объективно он оказался самым сильным танком на момент Курской битвы. Мощное бронирование в сочетании с длинноствольной 88-мм пушкой делали его очень опасным противником не только для советских танков, но и для артиллерии.

За «сухой» статистикой Курской битвы стояли живые люди, простые советские офицеры и солдаты. Ведь именно благодаря их морально-волевым качествам была одержана эта важная победа. Об этом ярко свидетельствуют слова Рокоссовского: «Величайшую стойкость, превосходную выучку показали артиллеристы. Здесь отличились тысячи бойцов, командиров и политработников. Трудно найти слова, чтобы воздать должное их мужеству и героизму. Это об их стойкость разбилась бронированная лавина врага. Это они, артиллеристы, превратили хвалёные «тигры» и «фердинанды» в бесформенные груды искорёженного металла» (18).