Распопин В. Н. Вселенная старого дома Аси Кравченко

• Кравченко, Ася. Вселенная. Новая версия: роман / ил. А. Леоновой. - М.: Самокат, 2017. - 192 с., ил.
• Кравченко, Ася. Сказки старого дома: повесть в рассказах / ил. А. Ярославцева. - М.: ОГИ, 2010. - 128 с., ил.
  
  

Сегодня я представлю вам две замечательные книжки Аси (Анны Световны) Кравченко, с чьей прелестной повестью «Здравствуй, лошадь!» мы знакомились несколько лет назад. Это была такая повесть в рассказах, лирическая, чуть грустная и немножко веселая, сказочная и при этом реалистическая, очень оригинальная и написанная так талантливо, что сразу же захотелось признаться автору в любви.

И сегодня, познакомившись с новыми книжками писательницы, мы уже не будем ни стесняться, ни осторожничать: писательница Ася Кравченко нашей читательской любви достойна, потому что и «Сказки старого дома» и «Вселенная. Новая версия» - книги великолепные, не побоюсь сказать шедевры. Так сильно, тепло, так весело и печально сразу, так тонко и трепетно, когда повести кажутся поэмами, то есть проза - поэзией (а истинная поэзия - высший взлет, какого может достигнуть литература!), словом так, как пишет Ася Кравченко, сегодня у нас, пожалуй, не пишет никто. Надо добавить: так, как всегда пишет Ася Кравченко, потому что отдельные вещи выходят на высшем уровне и у других авторов.

О чем это говорит? Прежде всего, о сильном, хорошо поставленном певческом голосе автора, ибо писатель - тот же певец. Услышав единожды неповторимого певца, его интонацию - не забудешь никогда. Услышишь рядового - через час не вспомнишь, а назавтра и вовсе не узнаешь, ибо - хорошо ли плохо - но поет он, что называется, как все.

А еще это говорит о том, что автору есть что сказать нам, читателям. Не просто рассказать, а именно сказать. Улавливаете разницу? То есть донести до нас заветные чувства и выношенные мысли. Причем сделать это не впрямую, без назиданий, а как бы вторым планом. Вот это умение строить многоплановый текст, сохраняя увлекательность первого плана, то бишь интриги повествования, и есть высший класс писателя.

Давайте же посмотрим, как строит многоплановый текст Ася Кравченко.

А по-разному она его строит. Скажем, в романе «Вселенная. Новая версия» (а это именно роман, потому что проблематика его гораздо шире, чем та, которой достаточно для подростковой повести) многоплановость достигается уже на уровне конструкции, отчасти постмодернистской и сюрреалистической. На первом плане перед нами история трудного взросления подростка (а быть подростком - это уже само по себе не просто трудно, но ужасно трудно!), причем подростка со всей очевидностью необычного, литературно одаренного и хорошо воспитанного любящей семьей. Тут уже сам выбор героя выдает творческую мощь автора, ведь, как известно, положительный герой для русских писателей - настоящий камень преткновения. А у Кравченко положительный герой ко всему еще подросток, и пытающийся из семейных цепей вырваться, и цепи-то у него теплые, золотые, и деда-то он своего обожает, и девчонки-то ему, одноклассницы, не так чтоб уж сильно интересны были. Нет, ну интересны, конечно, но и без них жизнь ничуть не хуже.

Словом, мутит его и тянет ввысь не столько половое созревание, сколько куда более сильный и тайный рост души. Творческой души. И этому росту необходим выход, а потому юноша сочиняет роман, в который все свои душевные порывы и вкладывает. Только роман у него не про любовь, хотя и про нее немножко, а про конец света.

А что? Это, во-первых, очень популярная сегодня тема, а, во-вторых, герой-автор и сам умирает. Не физически, конечно, и не совсем умирает. Умирает в нем детство, он из детства уходит, и с этим ничего не поделаешь. Конец света в нем самом. А еще умирает - уже по-настоящему - его любимый дед. Вместе с детством. И это настоящий конец света!

Все мы, однако, через нечто подобное проходим. И выходим из этого. Но не каждый пишет о том роман. Зато каждый живет и переживает. Собственное детство, первую любовь, которая никогда не заканчивается счастливо, близких людей, привычный детский мир, в котором заботятся о тебе, ведь уже на следующем этапе жизни тебе самому предстоит заботиться о других.

Вот во всем этом и разбирается с миром и самим собой герой романа «Вселенная. Новая версия» в собственном романе, а жизнь разбирается с ним в романе одновременном и реальном. И обе эти параллельные реальности, составляющие одну жизнь и одну книгу, сменяют друг друга от главы к главе на страницах третьего романа - того, что написала Ася Кравченко, большой писатель и профессиональный психолог. Написала грустно и светло, со смехом и слезами, - так, как умеет только она одна. И так, как надо писать о подростках, ведь жизнь подростка - не совсем драма и не мелодрама, а настоящая трагикомедия, особенно жизнь мальчика, а уж если он одарен - и подавно.

Жизнь девочки, кстати, еще только подступающей к подростковому возрасту, а значит, и воспринимающей ее легче и примиренней, изумительно тонко и точно рассказана в небольшой повести «Сказки старого дома», где реальность не фантастична, а сказочна, но от этого нисколько не утрачивает правдивости.

Здесь, в цепочке рассказов (по-видимому, наиболее естественной для Аси Кравченко литературной форме), повествуется о старом московском доме, доживающем последние месяцы перед сносом, и о его обитателях - обыкновенной хорошей семье, состоящей из папы, мамы, маленькой дочки Наташи и кота, а также об их соседях - мальчике Сереже (Ёже) и его маме, человеке, играющем на аккордеоне в переходе метро, и пожилой, немножко экстравагантной ворчунье с добрым сердцем, которая видела еще революцию, а может, и нашествие Наполеона. Последнее предположение - это, очевидно, выдумка Ёжки и Ташки, для которых и революция и Наполеон - одинаково отдаленные перспективы, примерно как царь Горох. Но вот кто точно может помнить первую Отечественную - это домовой, еще один сосед, который так и представляется Ташке: Сосед, «зови меня так, мне нравится слово». А вот еще одна, последняя соседка Ташки, ее прапрабабка, якобы захоронившая где-то в доме клад, который безуспешно искали несколько поколений Ташкиной семьи, та, как ни стара, а Наполеона, нет, не видела, и видеть не могла - нескольких «пра» для этого ей недостает.

Вот так, на перекрестье скорого расставанья навсегда со всем тем миром, в котором она прожила собственное счастливое детство, с воспитывающими ее беззлобным ворчаньем соседями и нескучными нотациями Соседа, с лицом прапрабабки на портрете и духом ее в доме (ибо дом и дух - одно, если дух настоящий и дом настоящий), - со всем этим, равно как и с другом Ёжкой, прочими милыми и немножко смешными соседями, а заодно и со всем надежным мирозданием старинного московского дворика и старого дома, полного таинственных скрипов и шорохов, впрочем, не страшных, а добрых, как стук теплого дождя или яблоневой ветки в окно, - со всем этим, да и, конечно, с частью себя самой, Ташке предстоит проститься на наших непрестанно улыбающихся во время чтения этой изумительной книжки глазах, которые, однако, нередко будет предательски пощипывать.

Но плакать от счастья, плакать от наслаждения высоким искусством - это ли не высший профессионализм, это ли не тот самый полет на Пегасе, о котором рассказывали, завещая его нам те, кто придумывал первые сказки, разыгрывал первые драмы, сочинял самые первые параллельные Божьему миры величайшего чуда человеческого гения - высокой литературы!..

Мне остается поблагодарить Анну Световну Кравченко за счастье побывать в ее мирах, сообщить моим читателям о том, что уже совсем скоро, в сентябре, писательница приедет в наш город и посетит нашу с вами библиотеку, где вы сможете послушать ее выступление и задать вопросы, на которые не сможет ответить никакой критик и библиотекарь, а только автор - создатель миров, в коих лишь он один знает всё и вся.